Жизнь продолжается
Испытали на прочность
— Олег Валентинович, исполнилось ровно 20 лет, как вы занимаетесь трансплантацией почки…
— Начинал в 4-й минской больнице под руководством легендарного профессора Николая Савченко. Сейчас работаю в РНПЦ трансплантации органов и тканей в 9-й клинике. За это время многое изменилось.
… 1997 год. Наше отделение трансплантации почки коллеги всерьез не воспринимали, врачи подолгу не задерживались, уходили чаще всего в хирургию, урологию. Это была своего рода проверка на прочность, преданность новому направлению в медицине. Из врачей, выполнявших пересадку почки в конце 1990-х, в специальности остались я и Леонид Ткачев (тогда он заведовал отделением).
В то время каждая операция по трансплантации почки заканчивалась тем, что мы не могли окончательно остановить кровотечение. Оставляли в ране тампон из многих слоев марли, закрученной в резиновую перчатку. И пациент три-четыре дня находился с этим «фитилем», торчащим наружу. Потом инородное тело удаляли в надежде, что кровотечение остановлено.
Все трансплантологи проходили этот этап: в Европе так оперировали лет 30 назад. Говорили: в клинике операционную, где пересаживали почки, можно узнать по крови, вытекающей из-под двери помещения.
Сегодня мы выполняем такие операции через небольшой разрез, используя специальный инструментарий и собственные практические навыки. Кровопотери почти не бывает. Операцию заканчиваем насухо, часто даже не требуется использование страховочного дренажа.
— Только ли в Минске трансплантация почки освоена на столь высоком уровне?
— Мы передали технологию пересадки в регионы. В Беларуси успешно работают 6 трансплантационных центров, включая детский. Вместе с тем наш центр остается лидирующим — около 200 пересадок в год. Это много даже для США, не говоря уже про Европу. Примерно столько же в совокупности делают и в региональных центрах. А ведь еще 6-7 лет назад казалось, что пересадка почки — запредельная технология, которая должна быть в одних руках. Тем не менее это по-прежнему одна из самых сложных операций. Поясню почему.
Недавно директор Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов имени академика Шумакова (Москва) академик Сергей Готье, посвятивший более 20 лет пересадке печени детям, признался, что для него трансплантация почки еще более сложная операция, требующая от хирурга развитого пространственного мышления. При пересадке почки исправить ошибку врача без ущерба для органа невозможно — его придется удалить. Кстати, чаще всего в мире пересаживают именно почки.
Посадили почки
— Наши современники рождаются с плохими почками, которые со временем приходят в негодность?
— Не совсем так. Большая потребность в пересадке почки — отражение современных реалий в мировой медицине. Врачи успешно лечат сердечно-сосудистые болезни, рак. Люди живут дольше, а после 50 каждые десять лет функция почек (выведение из организма воды и шлаков) уменьшается примерно на 10 %. Добавьте к этому длительный прием лекарств, использование контрастных веществ при диагностике заболеваний, диабет…
Если раньше нашими пациентами были в основном люди в возрасте около 40 лет, то сейчас почти половине из них под 60 и более. Самому пожилому человеку, которому мы пересадили почку, — 74 года. Однако, если не работают почки, это не значит, что единственный выход — трансплантация.
— Какие еще есть варианты?
— Диализ на аппарате «искусственная почка». В некоторых центрах диализ проводится в четыре смены, даже ночью. Стандартной длительности лечения, 12 часов в неделю, чаще всего достаточно, чтобы годами поддерживать пациентов.
За последнее десятилетие в стране открыты 29 отделений диализа. Наш центр и региональные оснащены оборудованием высочайшего класса. Можно сказать, что потребность в этом виде лечения соответствует возможностям нашей медицины.
Родили детей
— Предположим, человеку пересадили донорскую почку. Сколько лет она проработает?
— Этот вопрос нам часто задают пациенты. По статистике, через шесть лет из 100 прооперированных 25 возвращаются на диализ (почка отказала). Спустя 10 лет почти у 70 % пациентов донорский орган работает, у некоторых — более 30 лет.
— С донорской почкой рожают?
— Первому в нашей стране ребенку, которого родила женщина после трансплантации, около 30 лет. Это был исключительный случай. В 2017-м исполнилось 10 лет дочери пациентки, которую мы готовили и вели весь срок беременности. В 2007-м с будущей мамой, Людмилой Кудряшовой, я ездил по гинекологам больше, чем со своей женой. С врачами этого профиля был незнаком, к тому же особо нам никто не хотел помогать: доктора не были уверены в благоприятном исходе. Акушер-гинеколог Александр Барсуков, в последующем главный акушер-гинеколог Минздрава, сказал: «Женщина родит без проблем». Он взял Людмилу под свое наблюдение, вел всю беременность.
Мы вместе делали ей кесарево сечение в 3-й минской клинике. На свет появилась девочка. Здоровенькая! И сейчас у нее все в порядке. Красавица. Хорошо учится, занимается английским языком, танцами.
Людмила Кудряшова открыла новую страницу в жизни наших пациенток. Они поняли, что тоже могут стать счастливыми мамами. Есть женщина, у которой уже двое детей. А в 2016-м пациентка с пересаженной почкой сама родила в РНПЦ «Мать и дитя», до этого всем таким роженицам делали кесарево сечение.
— После трансплантации пациенты принимают препараты, угнетающие иммунную систему, чтобы не произошло отторжения донорского органа. Как у них могут родиться здоровые, крепкие дети?
— Первое время пациенты вынуждены принимать до 40 таблеток в день, но через год-два количество медикаментов уменьшается до двух единиц. Мы заранее предупреждаем: планировать беременность можно через два года после трансплантации и только после консультации с нефрологом и гинекологом.
Принимать специальные лекарства нашим пациентам надо всю жизнь. Отмена медикаментов даже спустя пять-шесть лет после трансплантации вызовет иммунологическую реакцию, что приведет к отторжению донорского органа.
Набрали вес
— Практикуют ли в Беларуси трансплантации, когда донор почки — близкий родственник?
— В 2006 году половина пересадок почек были родственными, сейчас таковых 6 %. Это были самые простые больные, которых выписывали на 6-7-е сутки после операции, в то время как после трансплантации почки от умершего донора пациенты находились в больнице по две-три недели. Сейчас родственные пересадки делаем либо тем, кто дольше всех ждал донорского трансплантата и не дождался, либо тем, кого нужно срочно оперировать, иначе — смерть.
Для детей с терминальной стадией хронической почечной недостаточности нет ничего лучшего, чем получить первый трансплантат от живого донора. С 2009 года мы сделали почти 120 пересадок почек юным пациентам, из них родственных около 10 %. К слову, средний срок ожидания донорской почки от умершего донора для детей — около шести месяцев. Ребенку пересаживают орган взрослого человека, при этом весить малыш должен минимум 10 кг.
— Если у новорожденного не работают почки, его не спасти?
— Не все так мрачно. Современные технологии очищения крови позволяют дорастить такого младенца до нужного веса, а после сделать ему операцию.
Справка «ВМ“
Олег Калачик — лауреат Государственной премии Республики Беларусь 2016 года в области науки и техники за разработку и внедрение технологий трансплантации органов у детей и взрослых.
Автор: Ольга ГРИГОРЬЕВА
