Вытащить с того света...

Новость в конце января о том, что операция по пересадке комплекса «печень-почка» впервые прошла в Беларуси и провели ее молодые хирурги Республиканского научно-практического центра трансплантации органов и тканей, мгновенно облетела информагентства. А я тут же загорелась идеей попасть в самое сердце нашей отечественной трансплантологии, познакомиться с докторами-кудесниками и даже, если повезет, посмотреть на хирургов в деле.

Надо сказать, задача не из легких: нереально быстро договориться с ними на интервью или репортаж. Много работы, операции — сложнейшие, а здесь еще и журналисту время удели! Но скажу сразу — корреспонденту «Белорусской нивы» невероятно повезло. Герой той самой уникальной операции, 38-летний хирург, заведующий отделением трансплантологии РНПЦ, расположенного на базе 9-й столичной клиники, Алексей ЩЕРБА без излишних проволочек предоставил мне уникальную возможность проникнуть в его «владения» и даже помог облачиться в белые медицинские одежды.

Часть первая

Там, где время замирает…

Идем вместе с Алексеем Евгеньевичем по операционному блоку. Молча останавливаемся перед двойной стеклянной дверью с надписью: «Посторонним вход воспрещен. Идет операция». Сестра выносит спецодежду, провожает нас по коридору — предстоит стать сторонним участником операции по пересадке печени. Еще тяжелее кажется мне фотоаппарат, висящий на шее, да и вообще как-то не по себе. Как будто перешел черту, и за этой стеклянной дверью начинается совсем другой мир, в который здоровым людям путь заказан.

Непонятное это чувство — быть наблюдателем борьбы со смертью или судьбой. Ведется она целой бригадой врачей Республиканского научно-практического центра трансплантации органов и тканей тихо и сосредоточенно.

— В этом контейнере — донорский орган, старую больную печень уже удалили, теперь остается пересадить человеку новую, — показывает мне емкость Алексей Щерба.

Человек, согласившийся сопровождать корреспондента «БН» по отделению, — специалист уникальный. Операция по пересадке комплекса «печень-почка», которую провел хирург, — редчайшая для мировой практики. Оперировал вместе с коллегой Олегом Калачиком, заведующим отделением нефрологии и трансплантации почки РНПЦ. Сложнейшее вмешательство, проведенное впервые в истории отечественной хирургии, длилось 17 часов! У них не было практического опыта, тактику действий продумывали самостоятельно. Пациента, 53-летнего Михаила Янчура, пришлось в буквальном смысле вытаскивать с того света. Первый этап операции проводил Алексей Щерба. Он заменил пораженную злокачественной опухолью печень. Когда же коллега Олег Калачик приступил к пересадке почки, больной уже 13 часов находился под наркозом, и доктору нужно было постараться «законсервировать» операцию, не усугубить состояние пациента. Теперь состояние Михаила Игоревича соответствует тяжести перенесенной операции, впереди — длительный период реабилитации. «Жить будет», — говорят врачи.

…Пока слушаю Алексея Щербу, смотрю на оборудование — показывает непонятные мне цифры и линии. Медленно, капля за каплей, в вену больного поступает наркотическое вещество. За этим тщательно следит врач-анестезиолог. Лицо пациента за ширмой, он спокойно спит. Большой монитор выводит на экран все «тонкости» работы. На стол мне смотреть хочется все реже. И я перевожу взгляд на доктора, который по локоть в крови, но его это, вижу, не сильно беспокоит — ему важнее жизнь, которую он держит в своих руках. Он то и дело командует ассистенту: «Зажим, вата, ножницы…». Со стороны кажется, работают люди, но по напряженным лицам и тишине понятно — идет «война». Если хотите, со смертью. Ведь еще недавно злокачественная опухоль печени для многих была смертным приговором. Да, в Европе операции по трансплантации печени выполнялись, но дорогостоящие, а в Беларуси до 2 апреля 2008 года это было фантастикой.

— Да, почку пересаживали. Эту технологию освоили уже давно. Первую операцию провел еще 11 сентября 1970 года академик Савченко, — рассказывает Алексей Щерба. — С печенью все сложнее. Технически ее трансплантировать, например. Ведь почка вживляется не вместо, а вместе со старой, которая со временем усыхает (сморщивается). В отличие от печени, где удаление просто необходимо.

Республиканский научно-практический центр трансплантации органов и тканей начал работу в 2010 году. Прошло, казалось бы, совсем немного времени, но уже сегодня мы можем смело говорить о высокой степени готовности белорусской медицины к высокотехнологичным сложным видам лечения. Трансплантация печени стала одним из важнейших тому подтверждений. По последним данным, с апреля 2008 года белорусские специалисты провели уже 117 таких операций. Из них всего лишь 5 — с летальным исходом. Удаление печени занимает у хирургов около 6 часов, а имплантация нового органа проходит за 2–3 часа. И если первый этап, именуемый гепатектамия (удаление), выполнен удачно, то вживить новый орган для хирургов стало уже обыкновенным делом.

Бросаю взгляд на старую печень, пораженную болезнью. Орган утилизирован в металлический таз. Видны «отпечатки» болезни. Опухоль обезобразила орган. Новый же выглядит после консервации чисто и, если можно так выразиться, симпатично. Оборудование, кстати, наполовину отечественное, продолжает искусственно заменять пока еще не вживленный орган. Кто-то умер, но оставил свою частичку, и она продлевает жизнь другому. Как вот этому человеку, лежащему на операционном столе… Интересуюсь у Алексея Евгеньевича, как обстоят дела в стране с донорскими органами?

— Отношения регулируются Законом Беларуси «О трансплантации органов и тканей человека», принятым в республике 4 марта 1997 года. Речь о «презумпции согласия», — объясняет хирург. — Если человек умирает, государство берет на себя полную ответственность на изъятие органов и тканей умершего для их пересадки. Конечно, если близкие родственники не против. Правда, сталкиваться чаще приходилось именно с согласием людей. Если еще три года назад 80 процентов родственников отказывались дать разрешение, то сейчас таких людей только около 20 процентов. Помню, как в реанимацию попал молодой человек, который разбился в ДТП. Прожил недолго. Когда умерли основные рецепторы головного мозга, его родители сами предложили забрать органы сына для пересадки. По стечению обстоятельств в листе ожидания на трансплантацию печени находилась их племянница. Так орган двоюродного брата стал для девочки спасением. Ведь наши больные в течение длительного времени находятся под наблюдением. Сложность в том, что печень нельзя трансплантировать сразу после заболевания — два года должно пройти для достижения кульминации. Но и передержать нельзя, иначе будет поздно. Проблема — в недостатке органов. Во-первых, существует возрастной ценз: после 60-ти лет печень человека может утратить регириторную (самовосстановляющую) способность. И хотя европейцы берут в расчет органы до 80 лет, мы предпочитаем не рисковать. Второй момент — срок хранения не более восьми часов с момента извлечения из тела умершего.

В Беларуси в среднем в год сто человек нуждается в трансплантации какого-либо органа. В то время как в прошлом году в республике проведено 43 таких операции. Так что в донорских органах мы нуждаемся…

Кстати, уже при жизни человек может официально «распорядиться» собой в случае смерти. На восьмом этаже 9-й клинической больницы столицы любой желающий в кабинете координатора может составить заявление о согласии либо несогласии на забор донора. От гражданина Беларуси требуется только паспорт…

…Обыкновенному человеку, не привыкшему к обыденной для хирурга работе, в операционной находиться довольно тяжело. Я долго набиралась смелости, чтобы побыть наблюдателем операции от начала до конца. Но, что греха таить, смотреть на разрезанный живот, на кожу, аккуратно закрепленную металлическими щипцами к ребрам, — занятие не из легких.

Уважение к профессии доктора я испытывала с детства, но эти люди показались мне воистину героями. Ни у кого из двенадцати человек бригады ни один мускул не дрогнул, пока они колдовали своими инструментами над телом пациента. А у меня, признаюсь, закружилась голова. Поэтому вместе с Алексеем Щербой мы покинули операционный блок. По тем же коридорам я шла к кабинету заведующего со странным чувством. Будто меня посвятили в некую великую тайну. Люди в лифте — посетители больницы, пациенты — толкались, смеялись, жили своей жизнью. А я размышляла о том, что несколькими этажами выше происходит настоящее чудо. Человеку возвращают время, дают шанс реализовать задуманные планы, которые без этой операции просто не состоятся…

Анна ЖУКОВСКАЯ, «БН»

Фото автора и из личного архива Алексея ЩЕРБЫ

(Окончание следует)

Источник: www.belniva.by